Глаза Техаса: Небесные дни Терренса Малика

Новости, обзоры и архивные материалы каждую пятницу, а информация о нашем последнем журнале — раз в месяц.

Поскольку второй фильм режиссера часто оказывается большим камнем преткновения, чем его первый (особенно если последний имел какой-либо критический или коммерческий успех), то «Дни рая» следует считать особенно смелой авантюрой. Прошло около шести лет с тех пор, как Терренс Малик снял «Бесплодные земли», один из самых замечательных режиссерских дебютов в американском кино, основанный на реальной серии убийств двух подростков в бесплодных землях Дакоты в конце 50-х годов, но превращенный Маликом в сложная переоценка социальных и мифических аспектов многих романтических одиссей кино, произошедших с тех пор. В «Днях рая», всего лишь его втором фильме, он рисковал быть обвиненным в повторении, перетасовывая многие элементы «Бесплодных земель»: несчастных молодых людей в бегах; плутовское повествование, завернутое в вежливо отстраненный комментарий; «экстатический» поток образов, вызывающий у нас чувство удивления. Еще более опасно то, что он увеличил расстояние между уровнями волшебства и уровнями смысла. Визуально Days of Heaven, похоже, получилась более соблазнительной, чем Badlands, тогда как с точки зрения темы, характера и даже сюжета она более размыта, рассеяна и скрытна.

В коллаже из ярких и почти бессловесных сцен Малик (и операторы Нестор Альмендрос и Хаскелл Векслер) в стиле пуантилистов создали завораживающий пейзаж, одновременно суровый и волшебный: огромные площади выращивания пшеницы в Техасе Панхандл, к которым В 1916 году пара молодых влюбленных, Эбби (Брук Адамс) и Билл (Ричард Гир), а также младшая сестра последнего Линда (Линда Манц) изгнаны из городской нищеты Севера. Но Малик столь же драматично скуден, сколь и визуально богат. «Дни рая» развиваются как относительно простая история о треугольных страстях: Эбби ввязывается в богатого молодого фермера (драматург Сэм Шепард) в изначально корыстную схему, которая оборачивается романтическим осложнением. Но человеческое содержание этой истории, похоже, скрыто где-то под ее повествованием, а ее проявления (урожай пшеницы, летающий цирк, нашествие саранчи, пожар) впечатляюще более чем удовлетворительны.

Несмотря на дразнящие намеки на то, что то, что мы наблюдаем, может быть греческой трагедией, аллегорией первобытной страсти или приключением Тома Сойериса, Малик по-прежнему настаивает на том, что внутренняя жизнь его народа непознаваема, что в любом из этих событий они будут поняты лишь частично. режимы. Где-то в промежутке между персонажем и действием, в тишине, окружающей мотив и чувство, Малик находит напряжение, которое движет и «объясняет» его персонажей. Описывая отношения между закадровым комментатором «Бесплодных земель» и тем, что мы видим о себе и ее любовнике-подростке на экране, он прокомментировал «…неправильную оценку Холли своей аудитории, того, что они будут интересовать или готовы верить». … Когда они пересекают бесплодные земли, вместо того, чтобы рассказывать нам, что происходит между ней и Китом… она описывает, что они ели и какой у них вкус, как будто мы планируем подобное путешествие…» (Sight and Sound, весна 1975 г.) )

Подобная нехватка действует по иронии судьбы в «Пустошах», но подобное отсутствие – или, скорее, молчание, которое Малик навязывает в решающие драматические моменты – действует более загадочно в «Днях рая». Повествование здесь еще более касательно того, что можно было бы считать основными событиями, и тот факт, что его ведет не один из главных любовников, а ребенок, подчеркивает, что нам не будет разрешено иметь мало конфиденциальной информации. Однако то, что сделал Малик, гораздо более радикально, чем просто представление какой-то странной взрослой драмы с детской точки зрения. Его фильм разделен между тем многим, что мы видим, и тем немногим, что мы знаем, и то, что мы разделяем, - это не столько точка зрения Линды, нашего информатора, сколько ее постепенное приобретение знаний и опыта.

Повествовательный метод Малика, по сути, больше связан с избирательным нарастанием деталей, чем с рассказыванием истории или развитием набора персонажей. Этот метод имеет особый литературный привкус, что, возможно, неудивительно, учитывая, что он использовал «Что знала Мейси» в качестве модели для комментариев Линды, но, безусловно, это уникальный способ сдержать визуальное изобилие фильма. В другом смысле Малик, возможно, не так уж далек от кино: многозначительное «молчание» «Дней рая» предполагает связь, с точки зрения сюжета и структуры, с фильмами (примерно) его собственной эпохи, столь же сильную, как взаимодействие Мифология подросткового кино 50-х годов в «Бесплодных землях». Создавая то, что он назвал почти немым фильмом, Малик нашел подходящий контекст для своих собственных драматических процессов и поразительно оригинальный способ воплотить свое чувство кино – хотя в категорию более традиционных дань уважения следует включить одинокого человека. Викторианский фермерский дом в Джайанте, застрявший посреди техасской равнины.